Прикасаемость

[Dont-forgive-me]

легкая наркомания. ощущения не_прикасаемого и мало_прикасавшегося кинестетика

Ощущать воздух кожей. Ощущать воздух рядом с чужим телом... на кончиках пальцев чувствовать границу, которую... установила? установили? забыли или не пожелали снять?
Я ненавижу сдерживаться.
Ненавижу прижимать ладони к ткани собственных одежд и сумке: только_бы_не_сорваться.
Я ненавижу не-прикасаться к людям, которых я хочу осязать. Я хочу знать наизусть каждую черточку и изгиб. И потому, когда позволяет момент, когда я знаю, что меня или не остановят, или просто не узнают, что я это делаю, я прикасаюсь к людям, я повожу ладонями по лицам, я глажу пальцы и прижимаю ладони к запястьям, вслушиваясь в чужой пульс. Это случается редко. Это кружит голову, как вино.

Меня так долго и упорно окружение и воспитание шлифовали под то, что прикасаться нельзя, что я чудом до сих пор живу осознанием того, что когда-то я смогу прикасаться, не боясь и зная, что моих прикосновений желают.
И я не говорю о чем-то интимном. Вернее - о интимном тоже, но это потом и если.
Я говорю о способе взаимодействия с миром и близкими.
Мир для меня более виртуален, чем это может казаться - я не ощущаю его в большинстве случаев.

Я хочу обнимать. Я хочу вести ладонью по коже. Путаться пальцами в волосах. Чувствовать как идёт дрожь по телу. Ощущать как бьется сердце или жилка. Замечать, когда сменяется дыхание после сна. Лежать в обьятиях, зная, что на следующем вздохе теле сдавит ребра чужой рукой, но это лишь обрадует.
Это, наверное, крайняя степень - когда засыпать приходится, только тщательно себя уверив в том, что рядом кто-то спит, что мир вокруг, твоя пустыня - состоит не только из миражей, что вокруг живые_и_осязаемые_к_которым_надо_дождаться_позволения_прикоснуться.

На работе я перещупала уже все вещи. Соседка упрашивает каждый раз делать ей прически и мурчит и ластится от движений моих рук. Я плету ей косы, складываю волосы и невольно поглаживаю - потому что здесь мне позволили. Ненадолго, с оговоркой.
Когда приехал брат, я лишь коснулась ладонью его стриженого ёжика волос на затылке, думая совсем не о брате. С братом и семьей у меня вообще сложно с тактильностью - я могла прикасаться, когда мне позволяли. Меня - касались когда сами хотели, принося, чаще, дискомфорт.

Я не знаю, что я хотела всем этим сказать. Мне давно надоело взаимодействовать с миром лишь словами и знаками. Я не могу для него танцевать - внутреннее взаимодействие мне пока (или вообще) не подвластно. Я изредка могу для него и для себя петь: и песни миру получаются странными, но мне нравятся.
Я хочу и могу (!) его осязать. Но, почему-то, до сих пор каждое прикосновение приходится вырывать у мира и ситуаций, будто ворованное счастье.
Мне не нужно ворованного - я хочу отдавать и знать, что желанна в своих порывах.

Знайте, люди-нелюди, среди вас ходит одна рыжая, чьи руки горят янтарным пламенем. Но когда некого согреть, когда некому отдать, из дрожащих пальцев капает вниз смола.